Доклад старшего священника
СИЗО №5 г. Москвы иерея Иоанна Чуракова
на
заседании секции «Тюремное служение» в рамках XIV Международных Образовательных
Рождественских чтений
Уважаемые
участники Рождественских образовательных чтений, дорогие Отцы, братья и сестры!
Протоиерей
Глеб Каледа писал, – "тюрьма и лагеря, это огромное невозделанное
поле, где надо пахать, сеять и жатву убирать". Я думаю, что священник или
миссионер, который трудится в СИЗО, должен стать таким пахарем человеческих
сердец и сеятелем Слова Божия, хотя и плодами своих рук он редко бывает утешен.
В конце
2003 года в следственном изоляторе 5 г. Москвы стали проводиться занятия по
"Основам христианской нравственности" для подростков находящихся под
следствием и осужденных. По сути, это были катехизаторские беседы, которые в
самом СИЗО стали называть "Воскресной школой". Надо сказать, что в
этом учреждении содержатся несовершеннолетние граждане, которые подозреваются в
совершении противоправных действий не только на территории Москвы, но и за совершение
особо тяжких преступлений со всей территории Российской Федерации (они проходят
по Верховному Суду). Инициатором подобных встреч были священники Андреевского и
Всехсвятского благочиния, которые к тому времени регулярно посещали домовой
Никольский храм учреждения, но не могли охватить всех подростков и взрослый
контингент изолятора. (Всего содержится 1500 человек).
Инициативу
священства поддержал начальник воспитательного отдела, было получено разрешение
на проведения таких занятий от начальника изолятора и начальника Управления
Исполнений наказаний по г. Москве – необходимость бесед на
духовно-нравственные темы с трудными подростками была для всех очевидна.
Вместе с
тем, у изолятора уже был небольшой опыт хождения православных педагогов
рекомендованных из Синодального Отдела по образованию и катехизации. Это было в
конце 90-х годов, когда в стенах учреждения активно действовала американская
секта "Духовная свобода". К сожалению, педагоги не смогли найти
правильный подход в выборе и подаче материала в специфических условиях
следственного изолятора. При постоянной текучести спецконтингента и низком
образовательным уровне подследственных, программный материал не мог быть
воспринят: дети на уроках спали, а при попытках окрика вообще отказывались
посещать эти занятия.
Мне как
старшему священнику изолятора пришлось искать преподавателей и координировать
всю их работу. Большой проблемой стало то, что так и не удалось найти
преподавателей с хорошим уровнем систематического богословского образования.
Оставалось довольствоваться тем, что двое из преподавателей кончили
богословские курсы при подворье Оптиной пустыни. Изначально СИЗО на
добровольно – общественной, основе стало посещать три педагога. Только у
одного из них был опыт работы с трудными детьми в детских домах, двое других
занимались педагогической работой в детском лагере и воскресной школе.
Мы
постарались не повторять чужих ошибок и потому сразу договорились с начальником
воспитательного отдел о том, что занятия будут добровольными. Так как у нас не
было под рукой никакой подсобной литературы или схожего опыта – необходимо
было самим вырабатывать тактику наших занятий и наметить те цели, к которым мы
были должны стремиться.
Сразу
хотелось охватить большее количество подростков. Вместе с тем, в силу режимных
правил СИЗО на одно занятие можно было пригласить детей только из одной камеры,
и потому стало очевидно – преподаваемая информация должна быть рассчитана
на одно или несколько занятий, но в которых для усвоения материала не
потребуется обязательного присутствия на предыдущем уроке. То есть наши встречи
должны были только кратко знакомить слушателей с основными христианскими
понятиями и церковной жизнью.
Сразу
стало понятно, что занятия необходимо было проводить в форме диалога, добиваясь
активности учащихся с помощью наводящих вопросов. Вместе с тем, изначально
многое зависело от индивидуальных способностей и приемов преподавателя. Личный
контакт, живой откровенный разговор оказывался катализаторам интереса к
затронутой теме и активности аудитории.
После или
перед занятиями контакт преподавателя с подростками подкреплялся и
вещественными знаками внимания: раздавались крестики, образки, Евангелия,
православные брошюрки, молитвословы, а также небольшие гостинцы печенья,
конфеты, ручки, тетрадки, предметы личной гигиены, теплые носки.
Практика
показала, что для успешной работы с учащимися оптимальный вариант –
присутствие от 6 до 10 человек. Когда их меньше они стесняются, потому что
разговор получается с глазу на глаз с чужим человеком, а когда больше, трудно
охватить всех, и часто начинаются разговоры между собой. Вместе с тем, конечно
многое зависит и от того, какие по характеру ребята собрались в этой камере.
Активность той или иной группы подростков на уроке зависит и от того есть ли в
камере отрицательный лидер, при котором на уроке многие дети просто не хотят
ничего говорить.
Особый
вопрос это утомляемость и апатичность подростков. Здесь непосредственно играет
роль и время, в которое приходит преподаватель. Как известно, ночные часы в
изоляторе время особой активности – поэтому если занятия проходят до
обеда, то сонное состояние ребят в значительной степени осложняет общение, а
чем ближе к вечеру, тем они более активные и контактные. Также негативным
фактором становится телевизор и просмотренный, а в особенности недосмотренный,
художественный фильм сразу перед занятием. Дети подчас становятся неспособными
после него вообще что-либо слышать и воспринимать.
Если
говорить о целях работы с подростками, то, пожалуй, главной для нас была задача
донести до их сердец и ума, понимание реальности пребывания Бога среди нас,
постоянно обращенного к нам Своим вниманием, наполняющего мир жизнью и любовью.
Для большинства из них христианское Откровение о Троичности и Ипостасности
Бога – только одна из множества земных философий и потому неприложимо к
жизни. Поэтому разговор о таких фундаментальных понятиях как молитва и покаяние
всегда начинался с усвоение самых простых христианских истин.
Вторая
цель, которую ставили преподаватели, было хотя бы немного подвигнуть их к
покаянию, объяснить весь вред их поступков, как для пострадавших, так и для них
самих. Здесь в качестве образного материала вполне понятны и интересны
оказались Евангельские повествования о распятых со Христом разбойниках, притчи
о блудном сыне и о пропавшей овце, разговор о грехопадении в контексте
самооправдания человека. Многие практически не чувствуют своей вины и внутренне
считают, что, попросту говоря, нет ничего плохого в том, что украл или
ограбил – плохо только то, что попался.
Несколько
серьезней, индивидуальней должен быть разговор с тем, кто совершил грех
убийства: многие бравирует этим, а кто-то пребывает в сильнейшем отчаянии от
случившегося. Среди первых есть и особый контингент, это те, кто попал под
влияние скинхедов или неофашистов. Эти ребята с интересом относятся к
православной тематике, вместе с тем, разговор об осознании своей вины чаще
всего не получается, так как мотивацией убийства, стали не бытовые и
меркантильные причины, а воспринятая и усвоенная до состояния зомбирования
целая идеология.
Третья
цель занятий – хотя бы в основных понятиях объяснить им вероучительные
истины Православной Церкви, к членам которой почти все посещающие занятия себя
причисляют. У большинства из них полная неразбериха в этом вопросе и смесь из
обрывков представлений различных религий, суеверий и собственных представлений
и домыслов. Это необходимо делать и потому, что, попав в колонию, этот мальчишка
может встретиться с представителями сект или в посылках получить сектантскую
литературу.
Еще одна
задача – это предостеречь подростка от врастания в мир криминальной
субкультуры и воровских понятий. Не секрет, что здесь именно это – самый
доступный путь для самоутверждения. Вместе с тем, развенчание воровской
романтики и двойных стандартов криминального мира, пояснение того, что подобные
представления и образ жизни, несовместим с христианством, возможен, как предмет
разговора, только с большой осмотрительностью и тактом.
Пятая
цель – наметить для подростка путь ресоциализации. Объяснить необходимость
и возможность, духовно-нравственного, интеллектуального, эстетического и
физического развития и в местах лишения свободы. Попробовать убедить ребят,
использовать всякую возможность для получения профессиональных навыков и
образования.
И,
наконец, шестая – объяснить, что они не одни в этой жизни, что за них
молится наша Церковь, что все мы едины по вере в Ее лоне и в Боге. Уныние и
депрессивные состояние здесь отнюдь не редкость – они подчас становятся
определяющими в поведении ребенка и мотивации его поступков. Разрыв социальных
связей, тяжелое детство, семейные трагедии почти у всех становятся одной из
основных причин совершенных преступлений и психологического слома личности.
Поэтому искренняя заинтересованность преподавателей в их проблемах и судьбах,
доброе человеческое отношение оказались особенно необходимы и желанны. Здесь
знают цену благожелательному отношению и совсем этим не избалованы. (Случай Т.
П. с Антоном)
Всеми
преподавателями широко использовался Евангельский материал, повествования о
Христианских праздниках, жития святых и подвижников благочестия, а также
историческая и художественная литература. Кроме того, необходимо было дополнять
устную информацию видео и аудиоматериалом, показом фотографий, фильмов и
репродукций. Хотя, как показала практика, это далеко не всегда помогало
пробудить внимание у присутствующих. Во-первых, в силу малой образованности и
заторможенности от сидения в камере, ребята быстро переставали понимать, о чем
идет речь в фильме. Сложно было и оттого, что многие фильмы требовали
напряжения и работы мысли и так не походили на привычные остросюжетные боевики
и триллеры. По крайне мере показ документальных фильмов было необходимо
сопровождать комментариями.
Особенный
интерес на уроках вызывала информация и видеоряд о церковной жизни в колониях и
изоляторах. Вероятно, переживания и интересы здесь более всего воспринимались
как родственные и были наиболее понятны.
Также
следует отметить, что все время преподавания не было случаев кощунства или
насмешки над святыней – хотя сарказм так свойственен этому возрасту.
В целом
практика показала устойчивый интерес подростков- заключенных к православной
тематике и христианскому образу жизни. Несколько ребят приняли Святое Крещение.
Другие самостоятельно прочитали Евангелие. Некоторые стали регулярно молиться в
камерах, вполне сознательно приходили в храм на исповедь и богослужение, что
раньше было исключено. Почти все посещавшие занятия ребята, отсылаемые по
этапу, уходили с крестиками и молитвословами. Конечно, транзитная роль
следственных изоляторов не дает возможности узнать дальнейший результат нашей
работы, но думаю, что к встрече с храмом и священником в колонии многие,
благодаря катехизаторским беседам в СИЗО оказались подготовленными. Я думаю,
здесь уместно будет вспомнить и наставление преподобного Серафима, одному
монаху Саровского монастыря, которому говорил: "Сей отче Симоне, сей в
плевелы, сей при дороге, сей на каменистой почве, авось где-нибудь и прозябнет,
и плод принесет сторичный, и в тридцать, и в шестьдесят и во сто крат".
Источник: http://www.pobeda.ru