5.1. Быть как все?

 

Взаимоотношения людей, посещающих храм, и осталь­ного лагерного мира – проблема не только их личная, но и ваша. Почему? Не преодолев противоречий между окружаю­щим миром и собственной душой, люди остаются там, где человек человеку „волк“, а не „брат“.

Как это не удивительно, но сложнее всего не простым „мужикам“, а тем, кто приближен к кому-то или чему-то и имеет в лагере определенный авторитет, он должен „держать лицо“. Для многих личный подвиг просто перекреститься и поклониться при входе в храм (молебную комнату), открыто посещать церковь и не скрывать свое отношение к христианству, быть и на людях христианином, не стесняться, например, креститься перед едой. Насмешка – бич лагерного мира. Это через год-два постоянного посещения храма, верую­щему многое в барачных отношениях становится почти безраз­лично, а в период воцерковления, – что, по сути, означает изменение сознания, – каждая "мелочь" для него усилие воли и личностный поступок человека, сознательно выбирающего путь следования за Христом.

В общине не скупитесь употреблять обращение „братья“, „брат“ – это выделит храм на фоне окружающего лагерного мира. При входе можно сказать, например, „добрый день, братья“ и в общении чаще произносите это слово. Постепенно все, посещающие храм (молебную комнату), примут эту форму обращения. Если возникнут вопросы: „Почему мы должны называть друг друга братьями?“, то можно ответить: „Ну а как еще? Граждане, товарищи, или господа? В Евангелии все время это слово звучит, и Апостол начинают всегда читать со слова „братие“. Это вполне церковное обращение“.

Со временем, почти у каждого верующего от 20 до 50 лет, возникает ощущение антагонизма в отношениях. Жизнь в бараке (или как сейчас принято говорить, общежитии) начинает казаться мно­гим тягостным, бессмысленным убиванием вре­мени. Обычно даже между общинниками вне территории храма отношения остаются в рамках лагерной „игры“. Часто можно услышать горькие слова: „Вот мы здесь братьями друг друга называем, а в бараке как себя ведем…“. Конечно, эта скрытность, охрана своего внутреннего мира от вторжения других людей. Осторож­ность, первое, чему учится человек в тюрьме, потом это при­водит к излишней мнительности и подозрительности: „Здесь никому доверять нельзя“, – так считает даже не боль­шинство, а все. Боятся, что кто-то „подставит“, „поймают за язык“, „разведут“, – т. е. извратят какие-то слова в пользу того, кому это выгодно, а потом „сядут на голову“, т. е. начнут эксплуатировать.

То, что я изложу далее, спорно, сами осужденные призна­ют, что это обычно так, но так не должно быть, потому что не должно быть… В каждом отряде есть такие люди, которых мы выше называли „черными“ и для простых „мужиков“ особенно опасны те, кто рядом со „смотрящими“ или „блатными“, условно назовем „приблатнённые“, они обычно, как говорят, „сворачивают кровь мужикам“, т. е. стараются простых осуж­денных эксплуатировать морально и материально. Могут реально создать им множество мелких проблем. Спорность здесь вот в чём: „черные“ должны помогать простым мужикам и даже в какой-то мере защищать их, но, к сожалению, это не всегда так и вышесказанное не является ложью.

Вот в таких условиях живет ваш прихожанин. Представь­те себе всю сложность его христианского существования, вы идете домой, а он в барак, вариться в этом же соку. Выйти из всех этих "игр" прихожанину почти невозможно, это тоже проблема. Поэтому горечь многих вполне обоснована, в храме они одни, в бараке – „как все“. Так что, умейте любить людей такими, какие они есть, лагерный храм – место перевоспитания добром, по желанию самого человека. Один дежурный по колонии так и сказал автору: „Вся наша система не может сделать столько, сколько один храм“.

 

               <<< Назад