Марфино служение
Казалось бы, что может быть
проще, чем оказывать посильную материальную помощь? Для того, чтобы вести
духовную переписку нужно и определенное образование и благословение духовника
на это ответственное дело (ведь „предугадать нам не дано, как наше слово
отзовётся...“) и, наконец, просто не всем дано писать письма. Даже другу или
родственнику написать для многих является проблемой.
И действительно, находятся
люди, готовые жертвовать деньги или уже ненужную им одежду. Вот собирать
посылки и отправлять, это уже сложнее. Но, Господь посылает и таких людей,
готовых это делать, жертвуя своим временем и силами. Но тут возникает другая
проблема...
Жатвы много, а делателей
мало...
Не нами ещё замечено, что, чем
больше посылаешь, тем больше просят. Начинают просить уже деньги на разные
нужды, – от предметов первой необходимости и восстановления документов, и
кончая, телефонными переговорами и протезированием зубов. С посылками мы ещё
справлялись, когда у нас было до 100 человек, а теперь, когда их более пятисот,
нам приходится задумываться, а что же будет дальше, ведь поток писем всё
нарастает и почти во всех присутствует просьба о материальной помощи. Мы знаем,
что с этой проблемой сталкиваются практически все, кто высылает посылки и дело
усугубляется ещё тем, что многие приходы и организации, по тем или иным
причинам, этого не делают. Кто-то сразу отвечает, что материальную помощь они
не оказывают. Кто-то, посылает только духовную литературу. Кто-то занимается
только обучением основам веры общин тюремных храмов. И поэтому, естественно,
просьбы о такой помощи устремляются туда, где появляется хоть какой-то шанс её
получить.
Наша группа с самого начала
оказывала посильную материальную помощь и так сложилось, что больше всего у нас
просьб приходит из колонии ИК-1, Республика Карелия, посёлок Надвоицы, откуда
нам пишут уже более 400 человек. Интересно, что в своё время с этой колонии
начинала Общественная организация милосердия в тюрьмах „Вера, Надежда, Любовь“ и
они не справились с этим потоком просьб и теперь стоят на позиции, что
целесообразно „сократить до минимума
индивидуальную переписку с осужденными“ и материально „помогать осужденным в
колонии через священника, который непосредственно окормляет это учреждение“.
Дополнительным
аргументом в пользу этого варианта выдвигается то обстоятельство, что „пишут в Москву далеко не самые обездоленные“ и что
те, кто действительно заинтересован в духовно-нравственном общении, „готов годами переписываться ..., не получая
ничего, за исключением маленьких бумажных иконок
карманного размера и ксерокопий молитв“. В таком подходе, безусловно,
есть рациональное зерно, но наш опыт переписки говорит скорее о том, что далеко
не все обращающиеся „не самые обездоленные“ (хотя, конечно, и такие есть), и
что хотя, может быть, для многих возможность общения на духовно-нравственные
темы важнее, чем получение материальной помощи, и они готовы ради него мириться
с определёнными трудностями или просить помощь в других местах, но они же порой
нуждаются в самом необходимом не менее других, может быть, менее духовных. И у
большинства заключённых возникают проблемы с деньгами и одеждой при
освобождении из колонии.
Ищите же прежде Царства
Божия... (Мф. 6, 33)
Приходилось
слышать ещё такие обоснования того, почему на просьбы заключённых о помощи в
предметах первой необходимости, следует отвечать отказом. Они звучат примерно
так: „Если человек сразу обращается с материальными просьбами, значит, он не
перспективен в плане духовной переписки и воцерковления, и нам – миссионерам –
нет смысла тратить на него наши и без того скудные силы и ресурсы“. Интересно,
а если нам пишет человек такой духовный, что может чуть ли ни Святым Духом питаться,
в морозы ходить одетым по летнему и целый год бриться одним одноразовым
станком, – то чему мы можем его научить? Это нам нужно просить его молитв.
Мы полагаем,
что, если мы ответим на письмо с духовными вопросами, то это будет помощь
одному человеку. А если мы посылаем посылки всем, кто к нам обращается,
невзирая на лица, то это становится известно многим. И становится известным,
думается, именно то, что существуют такие люди в Православной Церкви, которые
действительно милосердны к заключённым. Не это ли действенная проповедь
христианства? Наш опыт говорит именно об этом. Нередко человек, первоначально
обратившийся с сугубо материальных запросами, со временем начинал
интересоваться Православием, ходить в храм, принимал Крещение, и так далее.
Поэтому мы считаем, что материальная помощь заключённым – это большая миссионерская работа, без
которой Благая весть может быть не услышана.
Кроме того, мы
считаем, что заключённые обращаются не лично к кому-то из нас или даже не в
такой-то храм, а обращаются к Церкви, а значит к Самому Христу, который сказал:
„Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.
25, 40). Можем ли мы сказать им: „Идите с миром, грейтесь и питайтесь“ (Иак. 2,
16)? Что подумают они о нашей вере и что скажет нам Господь на страшном Суде?
Нам
представляется, что сегодняшняя позиция в этом вопросе Общества „Вера, Надежда,
Любовь“ противоречит тому, что говорится об этом в статье, посвящённой истории
его деятельности „И милость к падшим...“ А отец
Димитрий Смирнов говорил: „Материальная
помощь должна идти каким-то отдаленным фоном и не из рук самого священника...
Нельзя дарить тюбик зубной пасты и считать, что человек теперь нам по гроб
жизни обязан... Тут надо быть очень сдержанным, но и не отказываться от того,
чтобы материально помогать. Если к человеку, который не имеет, допустим,
носков, приходить с какими-то разговорами, то это как-то очень странно“.
Да не оскудеет рука
дающего...
Да, мы, как люди, весьма
ограничены в своих возможностях, но если мы представляем Церковь, мы не можем,
не имеем права, от имени Христа говорить, что у Него нет возможности помочь. У Него
она всегда есть, и если мы хотим быть соработниками Богу, то должны терпеливо
ждать, когда Господь и нам даст возможность помочь страждущим, и искать
доступными для нас средствами такую возможность. Конечно, целесообразно,
воспользоваться советом Наталии Леонидовны Высоцкой и постараться наладить
взаимодействие со священником, окормляющим тюремную общину, со старостой храма,
может быть, даже с администрацией колонии, но, по нашему мнению, это не должно
возводиться в принцип тюремного служения, который может быть использован как
основание для отказа даже от попыток помочь обездоленным людям, посылаемых нам
по милости Божией, в том числе, – и в их материальных нуждах. Мы воспринимаем наше служение, прежде всего, как служение милосердия.
Чтобы завершить этот
разговор на оптимистической ноте, скажем, что
недавно на сайте Центра духовной поддержки православных общин в заключении (на www.4prison.ru) появилось сообщение о том, что